Якуб Колас - Трясина [Перевод с белорусского]

И еще один человек стоял одиноко в лесу, наблюдая эту сцену. Он тоже хотел подойти к партизанам и сказать свое слово, но не отважился. Это был Савка Мильгун.

Острогрудый челн пересекает воды Припяти. В нем сидят двое. Один молодой, курносый, с взбитым чубом, неторопливо и размеренно взмахивает веслами. Другой сидит впереди. Под мышкой у него портфель. Глубокими морщинами начертаны на его лбу и лице прожитые годы. В задумчивости глядят куда-то вдаль его темные, выразительные глаза. Это дед Талаш, председатель сельсовета. Правит, лодкой его секретарь, Самок из Вепров.

— А помнишь, Самок, как мы ловко вырвали батальон товарища Шалехина из окружения и переправили на тот берег?

Самок смотрит на деда веселыми искрящимися глазами:

— Поднесли белякам кукиш…

Дед Талаш тоже улыбается:

— А теперь нужно нам так же успешно наладить общественное хозяйство.

— Отчего же не наладить? Земля есть, кони, рабочих рук хватает… Пойдет дело! — уверенно говорит секретарь.

— И я думаю, что хорошо пойдет.

Едут они сейчас в райисполком по делам коллективного хозяйства. Все сельское общество решило взяться за него. В это хозяйство вошли также земли, ранее принадлежавшие Кондрату Бирке и Сымону Брую, — суд их приговорил к высылке. Василя Бусыгу, как махрового контрреволюционера, расстреляли. Авгиня не захотела остаться в хозяйстве Василя, она отдала обществу все имущество и заявила о своем желании вступить в коллективное хозяйство. Заявление обсудили и, учитывая ее заслуги перед партизанами, постановили принять.

Шумит и трудится советское Полесье, и новые аккорды слышатся в этом шуме. Буйный ветер нашептывает вековечным болотам и жестким травам на кочках, что вскоре придет сюда новый, советский человек, нарушит вековое молчание и глушь и превратит эти болота в цветущие нивы и луга. Гуляет ветер над кудрявыми вершинами полесских пущ, колышет травы на свежих могилах, раскинутых на холмистых песчаных островах, и будто поет о славе погребенных здесь героев, сеятелей бури.

Среди топкого болота высится песчаный курган. Высокий столб, старательно отесанный партизанской рукой, стережет эту могилу. На дубовом столбе рукой неискусного резчика вырезаны всего два слова:

«Мартын Рыль».

На могиле лежит простой венок из полевых цветов. Сюда часто приходят две женщины: мать и дочь. Авгиня поведала дочери тайну о ее отце. Грустно глядит Алеся на высокий дубовый столб. Это она приносит сюда венки из свежих цветов. Молча возвращаются они с дорогой могилы, и Алеся гордится, что ее отец герой-партизан.

Проходят годы. Деду Талашу перевалило за восемьдесят. Трудно ему уже заниматься общественной работой, но без работы он жить не может. Сейчас он сторож на берегу Припяти. Его обязанность зажигать фонари на ночь и наблюдать за порядком. Дед Талаш любит вспоминать партизанские дни. Они и послужили материалом для настоящей повести.

Когда деду Талашу напоминают о врагах Советской державы, замышляющих войну против нее, он выпрямляет согнутую годами спину и, глядя по-орлиному, говорит:

— О-о! Я сяду тогда на коня и покажу еще, чего стоит старый Талаш!